Форум » Историческiе матерiалы » ПАДЕНИЕ РИМА И СОВРЕМЕННОСТЬ » Ответить
ПАДЕНИЕ РИМА И СОВРЕМЕННОСТЬ
rissian: Моя статья о исторических параллелях в судьбах Первого и Третьего Рима: ПАДЕНИЕ РИМА И СОВРЕМЕННОСТЬ Возможно, нет более бессмысленного краха и падения, чем крах великой державы. Хотя бы потому, что такая держава в силу своего величия имела достаточные силы, чтобы если и не преодолеть какой-либо тяжелый кризис, то по крайней мере избежать своей собственной гибели. Таким образом, гибель великих держав объясняется практически всегда причинами, которые являются неуважительными. Никакой «объективный исторический процесс» не может привести ни к гибели державы, ни тем более к гибели цивилизации. Следует отметить также, что термин, который я взял в кавычки, весьма распространен и широко применяется при объяснении тех или иных явлений. Очень часто приходится читать и слышать, что то или иное обусловлено «неизбежным ходом исторического процесса». Однако те, кто разбрасывается подобными фразами, почему-то не удосуживаются объяснить сущность этого термина. Напротив, они от этого всячески уклоняются. Действительно, а что такое «объективный исторический процесс»? Встречая эту фразу очень часто при чтении исторической литературы, я так ни разу и не встретил сколько-нибудь приемлемого объяснения. Единственное, что более или менее тесно связывается с этим термином – это то, что ходу истории присущи свои законы, в общем существующие независимо от человека. Но, опять же, я так и не встретил ни разу обоснования правомерности таких законов. Например, то, что «история повторяется». Откуда следует эта фраза, объявленная законом истории? Как выясняется, основанием этому является «ряд исторических примеров». Но можно вполне справедливо возразить и привести массу примеров, свидетельствующих об обратном, т. е. о том, что история не повторяется. Я лично не могу считать ограниченный набор примеров доказательством какого-либо закона. В лучшем случае это может быть основанием для гипотезы. Если же учесть, что можно привести и контрпримеры в количестве не меньшем, а может и в большем, нежели сами примеры, то правомочность такой гипотезы просто испаряется. Ей остается место в рядах многочисленных, заурядных гипотез и предположений, но уж точно не в качестве аргумента и объяснения в серьезных исследованиях. Эти сомнения можно в полной мере отнести и к часто используемой фразе, что что-либо «себя изжило». Я точно так же не вижу ни приемлемых объяснений, ни обоснованной правомерности употребления такого выражения у сколько-нибудь уважающих себя исследователей. Например, для обоснования утверждения, что монархия «себя изжила» приводится то, что в подавляющем большинстве стран мира восторжествовала республиканская форма правления. Но опять же те люди, кто об этом говорит, не утруждают себя рассмотреть причины того, что все же остается ряд стран с монархической или диктаторской формой государственного управления, причем эти страны продолжают свое успешное существование. Кроме того, история знает примеры, когда наоборот государства с республиканской формой управления переходили к монархии или диктатуре. Я не могу приписать гибели или возрождению монархической формы правления, как впрочем и любой другой, свойства неизбежного правила и закона. Поэтому хотелось бы предостеречь тех, кто использует такие не слишком глубокомысленные фразы. Ведь житель античной Греции, например, не с меньшим основанием мог заявить, что монархическая форма «изжила себя», т. к. эту страну в период ее расцвета практически полностью составили государства-республики. Но, тем не менее, античные философы не были столь категоричны, в отличие от своих коллег нашего времени. Аристотель, к примеру, рассматривал формы правления, указывал их преимущества и недостатки, но тем не менее не утверждал, что один государственный строй должен обязательно сменить другой. И действительно, на протяжении истории мы видим, как формы правления, идеологии и политические режимы сменяли друг друга в любой последовательности, в любое время, а главное – вне всяких правил и законов, которые можно было бы распространить на всю историю в целом. Напротив, я согласен с теми, кто утверждает, что история не знает никаких законов, и поскольку она вершится людьми, то ей и присуще отражать деятельность этих людей. Итак, раз люди составляют исторический процесс, то они его и определяют. Это естественно не значит, что все люди влияют на ход истории одинаково. Их влияние на события в мире и общий ход истории очевидно сильно разнится, и разница эта определяется способностями людей, их положением в обществе, принадлежности к той или иной социальной группе. И оказывается, что преимущественное влияние на события сосредоточено в руках относительного небольшого количества людей. То есть, я вновь прихожу к моей излюбленной формулировке: «миром правят личности». В данной статье я сделал эту краткую прелюдию, чтобы с достаточным основанием отойти от представлений о неизбежности и неотвратимости событий, о которых я буду говорить. И в первую очередь я имею в виду события, которые по своему размаху и значению продолжают оказывать влияние даже на современный порядок вещей, несмотря на то, что нас отделяет от тех далеких времен полторы тысячи лет. Я говорю о падении Римской Империи. Рим – сколько много стоит за этим словом. Это и великая держава, возможно величайшая за всю историю человечества. Это и бесценное культурное и научное наследие. Это и пример величия и твердости духа и любви к Отечеству. Это и колыбель Православной религии. Но главное – это Идея, которую дала нам Римская цивилизация. Идея Римского мира. Идея Империи – Вселенской державы. Для нас, русских, эта идея имеет не просто значение как опыт иной державы, но как доставшаяся нам по наследству и определившая ход нашей истории миссия. Именно поэтому истории Рима и его наследию в нашей стране следует уделять пристальное внимание. И не менее пристальное внимание следует уделять и вопросу гибели этой державы. Понятно, что я не буду объяснять падение Римской Империи банальными и абстрактными фразами об «объективности» и «неизбежности», поскольку я уже объяснил свое отношение к этому подходу выше. Таким образом, я утверждаю, что гибель этого государства не являлась ни неизбежным, ни благим событием. Ярким свидетельством против неизбежности распада является то, что практически распавшаяся к концу III в. Империя была вновь собрана Аврелианом и укреплена Диоклетианом и Константином. Можно возразить, что это была всего лишь отсрочка «неизбежного» конца. Но опять же невозможно ведь доказать сам факт неизбежности! Можно ведь допустить и то, что если бы через определенные промежутки времени к власти приходили бы люди, подобные тем же Аврелиану и Диоклетиану, то такие отсрочки приобрели бы регулярный характер и неизбежность гибели Империи потеряла бы свою очевидность. Итак, я еще раз хочу подчеркнуть, что ход истории может быть определяем и изменяем именно отдельными людьми, личностями. Это в полной мере относится и к событиям, происходившим в поздней Римской Империи. Однако эта Империя рухнула, и этому есть свои причины. На вопрос, был ли неизбежен ее крах, я уже высказал свое мнение. Однако в то же время имели место процессы, приведшие к гибели, которые не были в свое время остановлены. Считаю, что несмотря на определяющее влияние личности в истории, все-таки империи и цивилизации, подобные римской, не гибнут за один день, поскольку часто оказывается, что отдельная личность не может немедленно остановить исторический процесс, который сравним с бурным потоком, что в силах смести человека на своем пути. Но этот поток можно направить и в другое русло. Однако в нашем случае этого сделано не было. Итак, что же это были за процессы? Что могло таким драматическим образом изменить судьбу целой цивилизации? Римская цивилизация к моменту своей гибели существовала уже более тысячи лет. Появившись с маленького городка на Тибре, она разрослась почти на весь известный тогда мир. Это действительно великие загадки истории: величие Рима и его падение. Принято считать, что пика своего развития Римская держава достигла во II в., в правление династии Антонинов. Это было время относительного внутреннего и внешнего спокойствия и благополучия. Следующий же, III в., вошел в историю как время кризиса Римской Империи и эпохи «солдатских» императоров. Именно с конца правления Антонинов и начинают отсчет эпохи упадка государства. Таким образом, в глазах историков, процесс разложения продолжался почти триста лет. Вполне солидный возраст, каким могла бы похвастаться любая мало-мальски серьезная держава. Рассмотрим, как объясняют то, что произошло за эти триста лет, за которые величайшая Империя превратилась в хаос и прелюдию Темных веков. Существует много различных версий, я упомяну наиболее известные из них. Широко распространено мнение, что своими упадком и гибелью Империя обязана во многом появлению и распространению христианства. Вероучение, зародившееся в Иудее и постепенно распространившееся на всю Империю, поначалу было объектом зверской травли со стороны римской власти, увидевшей в этой религии угрозу своей государственной идеологии, и не в последнюю очередь культу Императора. Парадоксально, но вполне закономерно, что такая травля способствовала совершенно обратному – тому, что христианство крепло, используя гонения в целях укрепления своей идеологии и доказательства правоты своего дела. Настало наконец такое время, что христиане стали составлять значительную долю даже в верхушке Империи, и Императоры, убедившись в тщетности последних и самых жестоких расправ, наконец капитулировали перед этим новым учением. Следует обратить внимание, что переход к христианству не был быстротечным, а растянулся на столетия. И в IV, и даже в V в. в Империи все еще оставались значительные по величине и значимости очаги язычества. Именно фактом отказа от древней религии, бывшей одним из столпов Римской государственности и стоявшей у истоков ее существования, многие объясняют и крушение Римского государства, оставшегося без своей природной идеологии, а неотвратимостью распространения христианства объясняется и «неизбежность» падения Империи. Также указывают и на то, что длительный и болезненный процесс смены религии совпал с внешними потрясениями. Но на это есть свои существенные возражения. Во-первых, с уходом язычества с позиций государственной религии это место не осталось незамещенным. Христианство было практически сразу взято на вооружение правящей верхушкой в качестве нового господствующего вероисповедания и идеологии. Кроме того, после этого начали формироваться концепции, приводившие к более тесному единению государства и Церкви и их сращиванию на базе единой «Вселенской» миссии. Именно тогда было положено начало новой, великой идее Империи как носителя праведной религии и культуры. То есть, существование Империи было переосмыслено при обоюдной выгоде, как для Римского государства, так и для Церкви. С одной стороны, христианство становилось господствующей религией, а с другой стороны государство приобретало надежную опору и цельную идеологию. Естественно, как я уже отметил, процесс этот растянулся на долгое время. Здесь, по мнению многих, и кроется причина гибели: на смену традиционной идеологии и опоры так и не успела в полной мере прийти новая, и бесконечные распри и споры лишь ускорили процесс гибели державы. Безусловно, этот процесс смены ценностей тяжело отразился на монолитности государства и его устойчивости к влияниям и потрясениям извне. Но все равно это было не более чем переходным периодом, совершенно не с обязательной гибелью в итоге. Главным аргументом здесь служит то, что Восточная часть Империи, пережив Западную, смогла пройти через этот переходный период и получить уже сформированную и законченную государственную идеологию на принципах Православия. Как свидетельствует история, не в последнюю очередь именно сплоченность христиан позволила Восточной Империи выстоять против нашествия арабов и вновь возродиться как великой державе. Итак, идеологический вакуум и длительный переходный процесс не могут быть признаны причинами гибели Римской Империи. Первая – по причине отсутствия таковой, вторая – по причине того, что есть примеры, когда эта причина не привела к гибели государства. Эта причина могла быть лишь сопутствующей, но не определяющей. Есть такие мнения, что Империи вовсе не следовало отказываться от древней религии. Какая религия является более благотворной для существования Рима, я рассмотрю отдельно. Вторая причина из числа самых значительных такова: Империя пала под ударами варваров. На первый взгляд так и есть – Империя разделилась на Западную и Восточную, и именно на Западную империю пришелся главный удар варваров. Восточная же Империя по большей части осталась в стороне от этого. Действительно, именно так и выглядят непосредственные обстоятельства, сопутствовавшие гибели Империи. Но это относится уже к самому последнему этапу существования Империи, и я считаю, что варварские нашествия являются лишь своего рода «внешней» причиной и в определенной мере «последней каплей» к общему набору назревших проблем. В пользу того, что эта причина не была определяющей, говорит и то, что Империя уже переживала подобные нашествия и в III в., и впоследствии похожее было суждено пережить Византии в VII-VIII вв., но это не приводило к краху государства. Таким образом, я утверждаю, что и эта причина была лишь сопутствующей и второстепенной. Все сопутствующие причины вносили свой вклад в ухудшение ситуации, однако по отдельности ни одна из них не могла привести к тем катастрофическим последствиям, о которых идет речь. Но кроме этих причин была и еще одна, определяющая. Она одна вела к гибели Империи. Очевидно что именно с уничтожением этой причины связано выживание Восточной Империи, и с ее сохранением – полное уничтожение не только Западной Империи, но и римской цивилизации в Западной Европе. Есть еще один существенный момент. В числе причин гибели Римской Империи часто упоминается также собственно разделение государства на две части. В отличие от остальных причин, этой причине почти всеми присваивается значение как сопутствующей. С этим я согласен, действительно разделение государства имело крайне негативные последствия, когда одна из частей Империи истекала кровью, а вторая, хотя и могла помочь, бездеятельно за этим наблюдала. В пользу того, что эта причина тоже не основная, говорит то, что я уже упоминал: есть исторический пример, когда Восточная часть Империи в одиночку смогла выдержать не менее, а возможно и более сильное варварское нашествие, в VII-VIII вв. бывали периоды, когда на теле Империи буквально не оставалось живого места, и тем не менее она выжила. Значит, и Западная Империя, имея не намного меньший экономический потенциал, сильную армию и укрепленные границы (чего не было у Византии), имела все шансы устоять. Значит, действительно было что-то еще. Причина, которая все и решила. Я считаю, что существование государства напрямую зависит от силы власти и сплоченности народа. Если один из этих факторов отсутствует, то страна может до определенной степени сохраняться за счет другого фактора, однако ее положение очевидно становится очень неустойчивым. Невозможно вполне устойчиво сохранять равновесие длительное время как при жестком управлении разобщенной массой, так и при ситуации, когда государство остается фактически без головы и обречено на неизвестность. Особенно когда такую страну окружают враждебные и более сплоченные соседи. Нетрудно проследить действие вышесказанного на примере римской цивилизации. Известно, что доблесть и патриотизм римского народа от самого основания города стояли на очень высоком уровне, что обеспечивало быстрый рост государства и распространение римского господства на территорию Италии, а затем и на западное Средиземноморье. Со времени победы над Карфагеном в Империю рекой потекли богатства, принесшие изобилие и благоденствие многим из римлян. Но именно с этого момента начинается и «порча нравов», постепенное моральное разложение римского народа. Одна часть населения богатела и утопала в роскоши, другая, главным образом свободные землевладельцы, бывшие опорой государства и основой народной армии – нищала. Исчезал средний класс, увеличивалась масса рабов и плебса, не занимавшегося никакой деятельностью и не являвшегося носителем вообще никаких моральных ценностей. Постепенно масса, именовавшаяся «римским народом», становилась все более разнузданной и лишенной всяких идей и ценностей. Наконец, в I в. до н. э. эта тенденция привела к серии гражданских войн и в конечном счете замене республики диктаторской, а затем и монархической властью. Водворение сильной власти привело по крайней мере к внешнему оздоровлению государства, продолжению экспансии, расцвету культуры и науки. Но сама проблема так и не была решена, а была лишь отсрочена, и по мере все большего разложения народа в качестве компенсации проводилось все большее усиление власти. Эта мера, безусловно благотворная по своей сути, имела лишь первоначальный положительный эффект, поскольку не решала назревшего вопроса, а лишь на время его заглушала. Но так тоже не могло продолжаться постоянно. Истощение людских резервов для армии явилось для государства серьезной проблемой, которую оно решило не лучшим образом. Вместо того, чтоб постепенно восстанавливать класс мелких землевладельцев и ремесленников, Императоры продолжили прибегать к более легкому пути – в производстве отдавали предпочтение рабам, в армии – варварам. Встав на этот путь однажды, с течением времени было все труднее с него сойти. Этот процесс постепенно привел к тому, что к началу V в. римская армия почти на три четверти состояла из варваров. Говорить о том, насколько хорошо такая армия могла защищать римскую цивилизацию, не приходится. Императорам все труднее было рассчитывать на армию, да и на сам народ, достигший высшей степени разложения, который ничего не производил и который защищался варварами. Римской нации с точки зрения крови как таковой не существовало. С самого начала истории римского государства его составляли многочисленные народности, объединявшиеся не общностью крови, но общностью той государственной идеи и порядка, которые олицетворял Рим. Тем не менее, им удалось добиться того, что жители Италии ощущали себя как один народ. Но единство это все равно цементировалось идеологией, и стоило ей ослабнуть, как начинался разброд, примером чему служит Союзническая война. С возникновением и расширением Империи на другие страны государственная власть продолжала придерживаться политики романизации покоренных народов и приобщения к римским идеям и ценностям. Тем не менее, указанные выше тенденции постепенного уничтожения класса землевладельцев, ремесленников, т.е. свободных людей среднего достатка, приводили к обесцениванию идей, объединявших римский народ. Рабский труд становится все более невыгодным и уже не обеспечивал нормальным образом потребностей государства, что привело к постепенному упадку производства. Общий экономический кризис вел и к сокращению населения, что и приводило к острым проблемам набора людей в армию. Было два основных пути решения этой проблемы: перейти к принудительному набору рекрутов внутри Империи, или же привлечь для этого варваров. Был выбран второй вариант, на первый взгляд являвшийся более безопасным и дававший быструю положительную отдачу. Но в перспективе это вело к крайне отрицательным для жизни Империи последствиям. Варвары оседали на опустевших территориях Империи, как правило окраинах, возделывали землю и поставляли отряды на имперскую военную службу. Но дело в том, что эти варварские группы, получая статус федератов, являлись как бы государством в государстве, сохраняя свой собственный уклад жизни. К тому же они, возделывая земли, занимая города, не платили Империи налогов и продовольствия, а наоборот, получали это от Императора в качестве оплаты за охрану границ. Таким образом, римская армия все более варваризировалась и теряла свою монолитную прежде структуру. Престиж армии становился все меньше, в ней уже не жаждало служить римское население. Все это крайне отрицательно сказывалось на боевых качествах такой армии, и главное, что она отражала и само состояние державы: в ней не оставалось более патриотического духа, чувства долга перед Отечеством. Таким образом, чем ближе подходило время к крушению Империи, тем все труднее было опереться власти на армию и народ по причине отсутствия в них какого-либо патриотического духа. Яркое описание нравов того времени оставил нам А. Марцеллин. Когда читаешь его повествование о жителях Рима в IV в., то складывается впечатление, что эти люди жили на другой планете. Их совершенно не интересовала судьба государства, они утопали в роскоши либо просто праздности и не являлись в подавляющем большинстве своем носителями культуры, идей и ценностей. Итак, население Империи в канун начала ее крушения потеряла свою сплоченность, свое самосознание и было неспособно встать на защиту своей страны, т. к. она не являлась для них какой-либо ценностью. Дело доходило до того, что само слово «римлянин» становилось чем-то вроде оскорбления. Именно это я и рассматриваю как определяющую причину гибели Римской Империи и краха римской цивилизации в Западной Европе. Государство, потерявшее свою опору в народных массах, тем не менее еще довольно долго держалось императорской властью, которая в своем усилении и внешнем возвеличивании самой себя достигла апогея в IV в. Но, как я уже указывал, сохранение государства одной лишь силой власти непосредственно нельзя считать вполне устойчивым и обеспеченным от всяких катаклизмов. Сила верховной власти напрямую зависит от ее носителя, а гарантией того, что у власти будут непременно находиться достойные и сильные личности, не было и нет. Случись какое-либо отклонение от этого, окажись на престоле не вполне волевой человек – и вся страна оказывается под угрозой гибели, если только власть не вытягивает ее оттуда. В государствах, где национальное самосознание и чувство долга не покинуло хотя бы элиту, такие потрясения могут сойти с рук, ибо на смену слабому носителю власти с большой вероятностью может прийти более сильный, что будет является реакцией элиты на угрозу стабильности и существованию ее и государства. Если же эта элита и сама погрязла в роскоши и разложении, то естественно она уже не беспокоилась ни о чем, как о собственном наслаждении, и не могла взрастить в своей среде личность, способную взять власть в твердые руки. Естественно, были и исключения, но в том то и дело, что государство, уже не имевшее опоры в своем народе, не могло держаться лишь усилиями таких исключительных людей, которые появлялись от случая к случаю. Тем более, что все это происходило на фоне все более сильного и настойчивого давления варваров на границы Империи. Кроме опоры в народных массах и в элите, государство наконец окончательно потеряло опору и в последней своей защитнице – в армии. Безусловно, армия не была никогда совершенно отделена ни от народных масс, ни от верхушки Империи, и тамошние пороки безусловно перекидывались и на нее. Однако армия могла служить опорой и при отсутствии национальных (государственных) идей и ценностей, и при отсутствии сплоченности народа. По крайней мере за счет поддержания дисциплины и авторитета императорской власти. Но в том то и дело, что еще задолго до упадка римская армия могла играть не подчиненную, а вполне самостоятельную роль. Являясь наемной, эта армия была готова служить тому, кто больше заплатит или хотя бы пообещает. Именно благосклонность армии стала со временем определять, прочно или нет сидит тот или иной Император на троне. Такой порядок вещей, как известно, определял всю эпоху «солдатских императоров». Диоклетиану и Константину удалось рядом мер сильно видоизменить римскую армию и избавиться от многих ее недостатков. Например, отделение военной власти от гражданской сильно ослабило шансы местных наместников и военачальников на захват власти. И действительно, в IV в. мы уже не наблюдаем той бесконечной междоусобной борьбы, что раньше. Но вместе с прогрессивными изменениями в структуре и организации армии, Императоры не свели на нет другую чрезвычайно опасную и возможно первую по важности тенденцию – варваризацию, о которой я уже говорил выше. Уже Константин набрал себе личную гвардию не из коренного населения Империи, а из германцев. Постепенно и сама армия наполнялась варварским элементом. Но мало того, как уже было замечено, варвары не вливались в римскую армейскую организацию, а сохраняли свой уклад и своих вождей и являлись обособленными частями армии. Получается что армия во-первых не была пронизана единым духом защиты государства, а во-вторых не сохраняла свой монолитный организм, и таким образом не могла служить опорой Императорской власти. Итак, отсутствие национального духа и еще не привившейся в народе государственной идеологии, которая должна была сплотить римский мир, привели к потере властью опоры в народе, элите и армии. С постепенной потерей поддержки в своем последнем оплоте – армии, окончательно теряла свою силу и государственная власть. Как нам известно, страшный удар, многими оцениваемый как роковой, был нанесен римской армии в 378 г., когда основные силы армии Восточной Империи были разгромлены готами, и после этого уже никогда не восстанавливались в прежнем виде. Это во многом правильно замечено, ведь действительно вестготы с тех пор прочно обосновываются в пределах Империи и все сильнее влияют на ее судьбу. Но тем не менее, опять же не стоит говорить, что поражение под Адрианополем неизбежно вело к краху Империи. Ведь разгромлены были основные силы не Западной, а Восточной Империи. И Западная, и Восточная Империя были поражены одинаковыми недугами, на которые я указал как на определяющую причину гибели страны. Вся-то разница в том, что Восточная Империя смогла эти недуги преодолеть. Это и благодаря тому, что на нее не обрушилось такое варварское нашествие, как на Западную Империю, но и также благодаря тому, что власть нашла в себе силы покончить с варваризацией если и не армии сразу, то по крайней мере верхушки самой Империи. Это привело к укреплению власти, относительному сохранению духа армии, что позволило выиграть время и дождаться часа, когда государство было сплочено новой, христианской идеологией. Перед новыми испытаниями Восточная Империя предстала уже обновленной и избавленной от пороков, поразивших государство ранее. И наблюдая ее борьбу за существование со славянами, с аварами, персами, арабами, мы вновь находим примеры великой доблести и стойкости народа и государства. Они снова могли быть единым целым. Благодаря этой восстановленной сплоченности Восточная Империя и смогла просуществовать еще тысячу лет – срок тем более немыслимый, если вспомнить, что всю эту тысячу лет Империя практически постоянно отбивалась от варваров, наседавших со всех сторон. И значение этой борьбы для мира трудно переоценить. Но совсем не так развивались события в Западной Империи. После 395 г. и до самого конца в 476 г. в ее главе не оказалось ни одного самостоятельного правителя, который мог бы определять политику государства и обладать достаточной волей для пресечения пагубных для существования Империи тенденций. Если в Восточной Империи варварские вожди были отстранены от власти практически в один момент, то на Западе этого так и не было сделано. Всеми делами заправляли в основном выходцы из варваров. Поначалу они не претендовали на уничтожение самой Империи, а состояли у нее на службе и на страже ее интересов, например Стилихон. Но постепенно такие вожди начинают играть все более самостоятельную роль, обращая Императорскую власть в фикцию. Когда Одоакр низложил последнего римского Императора, то он в принципе узаконил уже фактический порядок вещей. Империя просто растаяла, растворилась, ушла в никуда. Итак, не варвары погубили величайшую Империю мира. Не виновны в том и христиане. Сама Империя позволила себе погибнуть. Отступив от сохранения нравов, армии и элиты, она растворилась в потоках варваров, и ныне мы не сможем уже найти на планете потомков тех, кто некогда составлял народ Рима. Определяющей причиной падения Империи таким образом явилась потеря сплоченности римского народа и превращение его в аморфную и безликую массу. Это свершилось задолго до гибели государства, но именно это повлекло за собой все остальное. Долгие столетия продолжался процесс разложения римского народа, который правда сдерживался до поры до времени живучестью римского уклада жизни и силой власти, что не могло продолжаться вечно. Римские Императоры, умело до поры до времени устраняли внешние проявления этого разложения и вводили ему противовесы, но так и не предприняли решительных шагов по возвращению и укреплению собственно римского духа, хотя это было не так трудно сделать даже в конце гибели, что проиллюстрировали события, произошедшие в Восточной Империи. Не будет лишним упомянуть, что среди историков, главным образом германофильского толка, распространены суждения такого рода, что Римская Империя все равно «прогнила» и поэтому должна была уступить место более «молодым» и «свежим» народам. Тут, правда, опять же возникают вопросы, что значит «гнилость» страны и народа и что значит их «свежесть». Если, говоря о том, что римский народ и страна «сгнили», это еще не значит, что они не подлежали излечению и обязательно должны были исчезнуть и уступить место примитивным варварам. … В моем саду растет старый персик, годами превосходящий меня. Однажды почти вся внутренность его ствола прогнила и обратилась в труху, дерево начало сохнуть. Но какая-то «воля к жизни» взяла верх, жизнь вернулась к нему, и вкусные плоды вновь радуют своих хозяев… Так пусть же прежде времени не хоронят заживо и не обрекают та неизбежную гибель то, что еще может и должно жить…
Ответов - 5
rissian: * * * Я потрудился изложить все эти соображения не только из-за праздного исторического любопытства, хотя стоит признаться, что история Римской Империи привлекала меня еще с школьных лет, и с годами этот интерес развивался, переходя от восхищения внешней, поверхностной стороной римской цивилизации, к изучению самой сущности ее, идей, которые она носила. За долгие годы я узнал о том далеком, почти исчезнувшем для нас мире очень многого и славного и позорного. Вместе с тем я проникся убеждением, что та миссия, та идея, которую выработал Рим, сознательно наполняя смыслом существование своей цивилизации (возможно впервые в истории) не погибла вместе с ним, а досталась последующим народам как ценное наследие, которым все пользовались по-разному, в меру своих способностей и интересов. И ныне, спустя полторы тысячи лет, остатки той Римской идеи еще не догорели до конца, и небольшая часть человечества, которую еще можно назвать сознательной, продолжает отдавать должное этой поистине великой идее, лишь называя ее по-разному. Но о идее Рима, римской идее стоит говорить отдельно, здесь я же ограничусь теми небольшими практическими соображениями, которые сопутствовали моему изучению причин упадка и гибели Римской Империи. Вдаваясь в перепитеи и подробности того процесса, который мы зовем «падением Римской Империи» (наверное самая громкая фраза в исторической науке!), я неоднократно ловил себя на мысли, что многие из этих проявлений упадка мне уже знакомы. И знакомы они мне не из исторических учебников, легенд или художественной литературы. Нет, с ними всеми приходится сталкиваться в нашей повседневной жизни. Вот например, читаем про историю города Рима начала VI в. – «театры и цирки еще существовали, но они уже не были храмами муз, а лишь вместилищем грязных сцен похоти, разврата и самых низменных инстинтов». Как это до боли знакомо. И стоит ли после этого удивляться тому, что в Петербурге здание за зданием сносят Невский проспект – главную улицу России, сносят уже без всяких извинений и оправданий. На месте прошлых шедевров зодчества и свидетелей величия минувших времен возводятся убогие сиюминутные постойки. Но спрашивается, разве такое впервые в истории? Нет же, ведь известно, как римляне пережигали мрамор своих бесценных построек на известь, разламывали, перестраивали и уродовали все что могли. И все ж просто объясяется – новому по сути или переродившемуся народу уже не нужно то, что досталось ему в наследие от, можно сказать, другого мира. Да, с Римом тут все понятно, но мы то тут причем? А притом, что мы, по-видимому, уже ступили, и не только ступили, а стремительно скатываемся по наклонной плоскости к концу нашей цивилизации, к концу нашей Империи. Тут следует сразу оговориться. Многие формалисты могут указать на то, что мы не являемся Империей вот уже почти столетие, с 1917 года. Возражу на это, и заодно повторю мысль некоторых известных мыслителей, что понятие Империя желательно бы понимать несколько иначе, нежели это изложено в казенных, отчасти еще советских, учебниках и академической литературе. Отчасти его следует понимать шире, поскольку Империя – это не только государство с монархом во главе, носящим титул Императора, у меня лично не повернется язык назвать Китай, Японию, не говоря уже о Центральной Африке, империями, а ведь имели и имею место такие исторические прецеденты. Зато я могу назвать Империей и Киевскую Русь, и Московскую, и даже современную Росиию. Для меня Империя прежде всего есть государство, являющееся носителем определенной идеи. Отсюда можно пойти дальше и отметить, что с другой стороны империю стоит понимать уже, и как уже выше отмечено, не включать сюда все государства подряд, опираясь лишь на внешние и поверхностные признаки. Поскольку понатие Империи зародилось и оформилось в идею именно в Римской державе, то вполне логично к собственно Империям относить лишь те государства и цивилизации, которые эту римскую идею в той или иной форме восприняли и взяли на вооружение. Именно на основании этих соображений я считаю возможным отнести нашу страну именно к такому типу и назвать ее Империей и Третьим Римом, не побоюсь громкости этого названия. Итак, Россия и ныне, в начале XXI века, все еще является Империей. Уже без Императора, поблекшая в своем величии, истерзанная и униженная, сбившаяся с пути, раздробленная на удельные княжества-республики, но по прежнему все еще живая и узнаваемая. Жаль только что приходится говорить «все еще»... Я не сторонник так называемого исторического закона о том, что «история обязательно должна повторяться», однако я думаю, что не без основания опасаюсь, что симптомы болезни, охватившей Россию, которые так похожи на симптомы римские, могут привести к тем же самым последствиям, тем более, что течение болезни действительно очень сходное. Мы можем видеть, как сначала окраины, а постепенно и центр России заполоняется инородческим (варварским) элементом, менее культурным и образованным, но более сплоченным и в интересах своих более здравым, нежели вырождающееся и деградирующее коренное население. Мы можем видеть, как отходит от России ее идея, ее вера, ее культура, которые не нужны не инородцам, ни даже многим из нас самих. И нет силы, которая хотя бы потенциально могла бы этому противостоять, нет ни одной не пораженной области русского бытия. И возможно, что уже через несколько десятков лет, а может и ранее, в потоках новых народов растворится то, что некогда гордо называлось Российской Империей, и имя наше останется лишь археологам-любителям на попечение. Кому-то этот прогноз может показаться мрачным, но я скажу, что и римляне на пороге исчезновения своей Империи были переполнены уверенностью, что Pax Romana стоит прочно и ничего ему не угрожает. На опасные явления закрывались глаза, а спокойная уверенность в своей силе постепенно перешла сначала в жалкий шовинизм, котрый уже все равно ничего не мог спасти, а затем, в самом конце и в полное пресмыкательство перед варварами. Нет, не стоит закрывать глаза на открывающуюся перед нами грозную перспективу, на ту бездну, которая уже маячит впереди. Ведь лишь осознав серьезность опасности и угрожающую быстроту наступления ее, возможно будет, надеюсь, наконец-то прозреть и хоть что-то успеть сделать. А перспектива эта страшна хотя бы потому, что мы знаем, что падение Римской Империи, которое мы можем повторить, было наверное величайшей исторической катастрофой, отголоски которой порой ощущаются и поныне. Наша же катастрофа, разразившись столетие назад, возможно, еще только набирает свои обороты. Мне ближайшее обозримое будущее России видится примерно следующим образом. Подчеркиваю, что это примерные и самые общие соображения. Первый и на мой взгляд самый реальный вариант заключается в том, что в течение ближайших десятилетий существующие ныне тенденции сохранятся или усилятся, и в таком случае остатки русской нации, а вместе с ней и все того, что еще держит нашу идею, духовность, культуру, прекратят свое существование навсегда, растворившись в чужеродных потоках. И на месте бывшей великой страны начнут уже свою историю новоявленные варварские государства. В лучшем случае мы, уходя, сможем передать немного от нашей цивизации сменяющим нас народам, а в худшем случае эта территория и вовсе станет окраиной, сырьевым придатком, колонией (можно назвать как угодно) иных государственных образований, но уже не самостоятельной культурной единицей. Я допускаю, впрочем, и такой вариант, что русскому народу удастся отчасти отстоять свою обособленность, возможно ценой временной потери самостоятельности, возможно путем частичной ассимиляции с другими народами. В таком случае на территории России по-прежнему будет существовать отдельная государственная единица, которая со временем может вновь обрести величие, культурность и идею. Однако для выработки новой культуры, новой идеи потребуется возможно не одно столетие, и получается, что это будет уже совсем иная держава, которая может и будет называться Россией, сохранит какие-то внешние и остаточные атрибуты от своей прошлой жизни, но по сути это будет новый мир со своими идеалами и ценностями, и мы скорей всего будем чужие ему. Различие это будет чем-то подобно разнице между Римом эпохи Антонинов и Византией при Палеологах. Но дай Бог, чтоб разница была хотя бы такой, поскольку даже у двух названных эпох можно, кроме множества различий, найти и ряд принципиальных общих качеств, определяющих их преемственность. У нас же этой преемственности скорей всего не будет, поскольку не истребенная в XX веке русская элита, которая держит в себе культуру и идею, вымирает на наших глазах, и передать свои дары ей просто некому, посколькку новая элита народится не за год и даже не за столетие. И, наконец, самый маловероятный, самый трудный и такой желанный путь – произойдет чудо, и появится среди нас такая сила, такие люди, которые смогут взять ситуацию в стране под свой полный контроль и поведут целенаправленную политику во-первых лечения страны от тех недугов, которые ее одолевают, и во вторых охранения и культивирования остатков нашей старой русской элиты, чтоб со временем она вновь могла определять существование и развитие России. Желанный этот путь потому, что он единственный предполагает сохранение той старой и привычной России для нас, т.е. для тех, кто ныне постепенно умирает вместе с ней. Ну а почему он маловероятен и труден, думаю, не следует особенно распространяться, поскольку реалии современного бедственного положения говорят сами за себя. Эти реалии не позволяют не то что развиться, но даже и зародиться сколько-нибудь серьезной здоровой силе и пробиться неординарным личностям, которые смогут взять на вооружение цели возрождения величия русской цивилизации и тем самым пойдут полностью вразрез с интересами нынешних «правящих кругов». Не может не задеть национальное самоуважение тот факт хотя бы, что даже чилийский народ смог взрастить великого сына, бесстрашно выступившего и сломившего хребет большевизму и его приспешникам, мы же уже почти столетие не видели ни одного великого национального лидера и борца за русское дело, и неведомо, увидим ли вообще. Но, что очень важно, я хочу верить, и я верю в то, что гибель нашей Империи и цивилизации не является ни неизбежным, ни тем более закономерным историческим событием. Вопрос лишь в том, вступили ли мы уже в необратимую стадию нашего упадка или еще нет. Но боюсь, точного ответа на этот вопрос в наше время никто не в силах отыскать. Поэтому остается лишь, осознав всю степень опасности, изучив примеры подобного, имевшие место в истории, на одном из которых я и остановился в этой статье, сделать надлежащие выводы и попытаться изменить течение того процесса, который ведет нас к концу и гибели. Воистину, нет более глупого в истории, чем падение великой державы. Это всегда не неизбежно, это всегда никому не нужно, это всегда оканчивается великой катастрофой, отбрасывающей мир в развитии далеко назад, претворяющей страны и города в хаус и разложение, и эхо от этого краха еще долго может витать в веках... Севастополь, 15. VI. 2011 г.
Борис: Хорошая статья! В целом все очень правильно и доходчиво написано. Я думаю, что Мировое правительство скорее всего оставит Россию как суверенное государство, но постарается так ее изменить, чтобы даже духу русского в будущих россиянцах не осталось. Вроде как Древние Римляне и современные итальянцы. Территорию оставят мизерную. Первый акт этого спектакля - развал ссср - прошел для них успешно. Теперь нагнетают межнациональную рознь в эрэфии и горячие головы уже требуют отделить Кавказ. Думаю, что и дальнейшие ходы у них разработаны и просчитаны. Но человек предполагает, а Бог располагает. Не помню у кого читал, что один уезд от России только останется, но и с него возродится Великая Россия. В Бога верить надо и Он даст нам силы все превозмочь и всех победить. И вождей в нужное время даст, а пока, видать, оно еще не пришло. Хочется кричать "Скорее бы!!!", но нет, пока еще рано.
rissian: Спасибо за отзыв и добрые слова! Вы совершенно правы, что сила наша в вере, если мы ее не оставим, то и возрождение наше настанет непременно. Всему свое время, все в руках Божиих. Вообще, очень приятно заходить на форум, от которого у меня столько воспоминаний еще со студенческих лет! Очень жаль, что почти все покинули его, зато Вы, Борис - настоящий рыцарь православной монархической идеи, и благодаря Вам сохраняется этот замечательный форум, что уже достойно огромного уважения! И надеюсь, что однажды он также возродится и вновь наполнится интересными людьми! Спасибо Вам!
Бывалый: Жыды с удовольствием всех нас уничтожили бы. Наверно так и зделают если мы им сами не помешаем.
rissian: Именно, главный упор в статье на том, что здесь во многом, не от наших врагов, а от нас самих зависит, поднимемся ли мы с колен или нет.
полная версия страницы